Представьте себе картину: толпа воров и Мерсер Фрей. Толпа воров стоит с видом ироничным, Мерсер с воодушевленным. Он уже четыре месяца разглагольствует на тему Серого Лиса и тот, откровенно говоря, порядком всех достал. Знали бы, где живет, непременно шею бы тому свернули. Тоже мне, Король Воров.
Мерсер, скупой на эпитеты, сказал, что ему нужно три доверенных вора для выполнения супер-операции. Все разумные твари отказались, а точнее, побыстрее разбрелись по своим углам. Остались твари неразумные. Алвен, горячий до приключений, скорёхонько отдал себя Фрею душой и телом. Мерсер, не теряя времени, приплел к делу Ваши, как покровителя-оберегателя Алвена, приведшего его в Гильдию. А Ваши потащила за собой Тарью, потому что нужен же им хотя бы один нормальный вор в компании.
Глава в кратце поведал им, мол, ступайте в Айварстед, там в таверне найдете босмера, называющего себя Морфилас. Его спросите, о какой крипте он говорил данмеру Неону. Данмер этот, в свою очередь, сказал, что Морфилас - даэдропоклонник, поклоняется он Ноктюрнал, а историю Капюшона изучает последние лет десять. Эта самая история, по словам Неона, и привела его в Скайрим. Уведомители у Мерсера те еще, конечно, да и сумму он им за эти сведения отдал крупную. Деньги он пообещал и нашим неудачником, если они вернутся хоть с чем-нибудь. И неудачники отправились.
Первым делом добрели до деревушки под Хротгаром, там спросили нужного эльфа. Болтать с ним отправилась Тарья, как землячка, может, скажет побольше. Воровка вернулась с информацией: крипта Ветровая Дуга, недалеко отсюда, буквально на гору подняться и будем там. Недолго думая, неудачники решили не возвращаться в Рифтен, а сразу заглянуть в крипту. Втроем и с нечистью можно справиться, авось не помрут.
С такими оптимистичными мыслями воры пошли обворовывать древнее нордское захоронение. Но, стоило им переступить порог, как было обнаружено: драугры все валяются дохлые по разным углам (как им, вообще-то, и положено), вокруг кости, кишки, мечи древние какие-то, а добычи невидно. Можно, конечно, мечей Мерсеру притащить, мол, всё, что нашли. Но этими ржавыми железками даже путешествие не окупишь, не то что гнев начальника. Поэтому решено было пойти дальше, осмотреться. Если все драугры по пути так и будут оставаться дохлыми, то, считай, им очень повезло.
- Очень пр-риветливое местечко, - ухмыльнулась Ваши. - Вся нечисть благосклонно подохла перед нашим пр-риходом.
И это, на самом деле, малость настораживало.

Никто не помнил о её прибежище, кроме неё, подбившей отряд искателей сокровищ влезть в курган в начале Четвёртой Эры. Под отлично сохранившимся неземным комплексом руин, прозванных Ветровая дуга, спускался в недра Хротгара на два уровня подземный чертог, в котором покоился некогда великан Синмур. В полуобвалившейся зале внутренней крипты, после того, как культисты ненавистного Маннимарко, самого яркого позора крови высших эльфов (впрочем, история знала ещё немало отвратительных меров, один краше другого), вывели великана погулять, не осталось даже сокровищ, только ползали остатки драугров, о чём магичка подозревала, но не знала наверняка. Когда же её спутники-головорезы запросили плату за пустой поход, она просто сделала то, что хотела, пересекая Джерольские горы: заставив подельников навеки замолчать (без особых угрызений совести), а незваных, хоть и маловероятных гостей, избегать место, колдунья погрузилась в сон. Вместо того, правда, чтобы заряжать старые ловушки, Келасти поступила иначе. Она очень осторожно сожгла магическим огнём выпитые насухо трупы, расположила их там, где эрой раньше плевали огнём ныне бесполезные драконьи головы, развесила лёгкие паутинки охранных иллюзий, изображающие, как страшно якобы горели её товарищи, и добавила кое-где проекции трагичной и отчаянной себя, вещающей о конце экспедиции и одной лишь смерти, которую они нашли. Чем ещё мотивировать случайных искателей поживы обходить пристанище вампирши за версту? После этого она расплескала масло из всех чаш, попрятала все факелы и отступила из старательно подготовленного подземелья в небольшую алькову алтарной зоны. Там, где она могла не задохнуться во сне прежде, чем рассеется запах гари, она собрала свои пожитки в обветшалый сундук, укреплённый и запертый магией, оставив себе лишь исподнюю тунику и лично зачарованный маскировочный плащ, и легла прямо на каменный стол, где раньше ставили мёртвым подношения норды. И так понеслись годы небытия.

Пустота простирала свои бесплотные непрозрачные крылья широко, закрывая разум Келасти от горизонта до горизонта и укутывая в плотный кокон тьмы между каждым сном. Сквозь глубокую летаргию в остывшее и почти бесчувственное тело запускали свои когти редкие сквозняки, залетали в уши шорохи ловушек безмолвной, вычищенной от беспокойных драугров и прочей дряни крипты, и разум спящей немного ворочался, хотя тело перестало двигаться уже десятки лет назад, когда жёсткую плиту под вампиршей превратили в мягкое гнездо собственные отросшие волосы.Келасти редко имела силы и волевое желание пройти призраком вокруг своего – да, именно своего – склепа. Ветровая дуга стояла на таком безопасном отдалении от поселений, что путешествие до них и наблюдение заняло бы много сил, ведь она не знала, что ищет, а простое шатание по склонам и перевалам, завывающим ветрами… ну, может и были ценители этого всего, но не она. Её сознание так глубоко путешествовало порой в Обливион, что даже возвращение в свою гробницу казалось иной раз сном. Впрочем, магия эльфийки действовала безотказно.
Внезапно выдернутая из пустоты и весьма удивлённая Келасти увидела сквозь призрачные глаза своей привязанной к камню душ астральной проекции, как её иллюзия выплёвывает жаркое, но не испепеляющее волосы вблизи себя пламя прямо перед носом одного из троих живых существ, спускавшихся по тоннелю вниз. Иллюзия никак не добавила силы к уже бывшему у отряда свету, и не обнаружила запертой на истлевший засов двери крипты.
- Не повторяйте ошибок других, - прозвучал в ушах спящей собственный, окрашенный тревогой и горечью голос. - Не повторяйте... Не повторяйте...
Она могла бы даже к крохотному камню душ приложить намного больше слов и увещеваний, но скажи любопытствующему ребёнку "не ходи, там ничего нет и смерть" – он поползёт дальше, прямо в капкан. Конечно, это был только первый уровень ненавязчивой защиты эльфийки.

Отредактировано Келасти (08-02-2016 18:45:27)

«Ну что за болван?!» – почти с восхищением подумала Тарья, и без особых церемоний ощупала многострадальную голову Верия, чтобы убедиться – лишних отверстий не образовалось.
Она не смогла подавить горестный стон, когда Ваши объявила, что они идут дальше. В душе Тарья надеялась, что кошка не захочет бросать Алвена. Дождались бы того чудаковатого босмера, Морфиласа, который обещался их нагнать, только соберёт «кое-какие вещички». На этих словах он так загадочно улыбался, что Тарья заранее решила держаться от его добра подальше.

Ощущение, что босмер знал больше, чем рассказал вселяло тревогу, пусть ничего страшнее изувеченных драугров на пути ещё не встретилось. Загробный голос не в счёт, только если огонь в следующей ловушке окажется настоящим. Ну правда, допустим какой-нибудь герой без страха и укропа добровольно запёрся в такую даль, трижды преодолел по четыре десятка скользких ступеней, надышался пылью и пеплом и до сих пор, разочарованный отсутствием как сокровищ, так и тех, кого можно пырнуть мечом, не повернул домой, то вряд ли зловещее бормотание полупрозрачной фигуры его отпугнёт. С другой стороны, их трио к подобным приключенцам отнести можно с большой натяжкой.

Чем ниже они спускались, тем сильнее хотелось озвучить все нелестные мысли о “развесёлом” путешествии, но сурово молчавшая Ваши могла слышать за спиной лишь подчеркнуто громкое, сердитое сопение.
Всему виной огромная толща земли, пока не рухнувшая, спасибо древним нордам-строителям, им на головы. Пещеры и подземелья всегда Тарью угнетали. Она и в Крысиной Норе оставалась ненадолго, даже ночевала не всегда, ведь чем больше времени проводила внизу, среди факелов и пораженных грибком из-за постоянной сырости каменных стен, тем капризнее становилась и больнее кусалась – характер портился быстрее забытой в углу кладовой рыбьей головы.
Ну нет, если за этой проклятой дверью их ждёт ещё лестница, то, пожалуй, она последует примеру Алвена, который пребывал в обморочной стране счастливого неведенья!

– Кто-то разумный? – Тарья подняла повыше факел, огляделась, словно впервые осознала где находится. Она говорила шёпотом, но с таким видом, будто стены должны трястись.
– Правда? Разумнее того полоумного, забодай его Шеогорат, духа из Коллегии? Может он даже купит у тебя скумы, ведь жить в пыльном склепе, где даже драугры не шевелятся, наверняка… ммм… немного скучно.

Вставив факел в пустовавшее крепление, Тарья неохотно присоединилась к Ваши и вдвоём они действительно быстро сломали трухлявый засов. Слава Ноктюрнал, ступеней больше не предвиделось. Воровки оказались в просторном зале, где, наверное, раскладывали по саркофагам и нишам особо почитаемых мертвецов, или нет – Тарья мало смыслила в истории и обычаях древних нордов. Слишком мало света, чтобы хорошо оглядеться и, как назло, поджечь больше нечего.

– Видишь, если тут кто-то и жил, то давным-давно сдох. Если только там нет другого выхода.

Она небрежно пнула гнилую деревяшку, та несколько раз с глухим стуком отскочила от пола, а потом звук вдруг пропал, словно впереди кто-то постелил мягкий ковёр. У Тарьи пересохло во рту, острый нюх на неприятности не подсказывал, но громко вопил – никакого капюшона вы не найдёте, только головную боль или того хуже.

Зала была, и вправду, обширная. И, вроде, всё как у людей: мертвые мертвецы, сырость, грибок на стенах, запах серы, ощущение мистики. Только вот давайте не будем забывать, что мы говорим о Гильдии Воров у которой Ноктюрнал вместе с удачей отобрала достоинство.

Будь её воля, Ваши бы крипту Ветровая Дуга переименовала бы в Крипту Неловкости. Мало им грохнувшегося Алвена, так еще и то что они нашли выдавало нечто невероятное. Чуткий кошачий слух уловил шипение и фырканье, успевшие привыкнуть к темноте глаза различили на столе фигуру, которая пыталась неуклюже ворочаться. Вокруг, буквально повсюду, были волосы. Знай каджитка сказку про Рапунцель, давно бы уже хохотала во весь голос рассказывая Тарье, что они с ней вроде как принцы. Но сказки воровка не знала, а потому просто тихо недоумевала. Стоит так же отметить, что помимо волос не было видно вообще ничего. Ни лица, ни тела. "Фигура", которая, как было сказано выше, неуклюже ворочалась, оказалась лишь тенью, мерцанием, игрой света. Или здесь тоже подвох?

Не успела Ваши подумать об этом, как с потолка с грохотом свалилась балка. Буквально у них перед носом, но не более того. Никого не задев и, что самое главное, не убив, кусок дерева покорно улегся посреди залы и разве что не выдохнул с облегчением. Мол, моя работа окончена, спешу откланяться. А потом началось что-то ну совсем бредовое.

Позади воров что-то неистово кричала астральная баба. Стало понятно, что это не дух, блуждающий по подземелью. Дух истерить не будет. А в это время волосы активно шевелились и пыхтели. Напряженно, можно сказать, не менее истерично, чем орущая баба. Та, кстати говоря, вскоре заткнулась. Видимо, выдохлась. Во время всего этого представления обе воровки стояли, как вкопанные, не смея пошевелиться. К такому их жизнь не готовила. Но прошел первый шок, а шевелящиеся волосы пробуждали в умудренной опытом Ваши какое-то странное, полузабытое ощущение. Хвост задергался из стороны в сторону, все органы чувств напряглись. Она почувствовала запах крови, услышала, как "что-то" под волосами пытается куда-то ползти. Хвост задергался сильнее, она вся напряглась.

И прыгнула.

Как котенок, который вдруг обнаружил игрушку, которую срочно надо заграбастать себе. Приземлилась где-то в недрах волос и чуть не поскользнулась на них, но, слава Ноктюрнал, осталась в вертикальном положении. Кажется, "что-то" слегка вскрикнуло от боли. Почти не слышно. И только теперь каджитка заметила сундук, стоявший неподалеку. Неплохое начало дня. Если она сейчас стоит на прическе стража этого сокровища, то самое время воспользоваться положением, надеясь, что Тарья схватит часть волос и, в случае чего, оттянет её на себя. С волос Ваши одним махом перепрыгнула на сундук, уселась сверху, обвила его хвостом и уже ничего не боялась. Более того - откровенно наглела. Она даже успела подумать, что цель их визита здесь - в сундуке. И всё, что от них требуется - это победить огромную кипу волос. Звучит не так сложно. Но на всякий случай она проверила рукой кольцо. На месте.

За всё это время кошка не сказала ни слова, надеясь, что Тарья поняла её и без них. Сундук, волосы, еле слышный вскрик. Обладатель столь шикарной шевелюры, видимо, не успел собраться с силами, раз не напал на них сразу же, а лишь наслал кричащую женщину. Будь они мужиками - уже убегали бы, но Алвен благополучно поцеловал затылком пол, а женщина кричащую женщину не боится.

Нет, серьезно. Крипта Неловкости.

Эльфийка плаксиво, надрывно и хрипло вскрикнула. Сухая глотка её при этом исторгала удивительно громкие звуки, а жажда жить билась как птичка в силках, связанная слабым и усохшим тельцем. Слабым, избитым, вот-вот готовым рассыпаться, как драгоценная ваза тельцем.
Она слышала нападающих, но не видела их. Собственные руки путались в космах, более того, одна из мучительниц придушила вампиршу, потому отстегнуть застёжку плаща, размыкая контур маскирующих чар, потребовалось время. Да ещё и непомерно отросшие – и хороший засапожный нож длиной каждый – ногти путались и мешали. Время, за которое она, очень хрупкое и уязвимое, вопреки распространённому о вампирах мнению, создание, уже оказалась в полуобморочном состоянии.
Дымчато-голубой паучий шёлк заиграл на неверном свету факелов, а под ним вырисовалась на месте подозрительного ничего фигура, наполовину погребённая в тёмно-медные волны тонких, но очень длинных волос. Острые ушки заметить было легче, чем осунувшееся лицо с запавшими щеками и глазами. Промелькивала алебастрово-белая тонкая кожа, кажущаяся желтовато-серой по сравнению с белоснежным воротом и рукавами платья, под которой легко угадывались даже мелкие жилки, и тёмно-розовые потёртости там и здесь, и того же тёмного цвета полуприкрытые веки, из-под которых, в тени волос, поблескивали белёсо-жёлтые радужки со зрачком размером в остриё иглы и совсем невидимыми – искрасна чёрными – белками.
- Отпус…ти, – стрекочуще-сухим, сдавленным голосом попросила Келасти, фокусируя плывущее в сухих глазах зрение на эльфийке. Больше расы, цвета кожи и волос сейчас она осознавала своим хищным подсознанием сердечный ритм, запах кожи и её блеск и здоровье черт, немало отличаясь от хозяйки в лавке мясника. Только вот вампирша сейчас была не в том положении, чтобы выбирать. Её поймали за волосы – очевидно, она заспалась – и теперь нужно было выкручиваться, прежде, чем её убьют… да хоть парой ударов этим факелом! Как назло, в затылке, ушибленном об монолитный каменный стол, пульсировала мешающая думать боль, а где-то сбоку, куда она не могла повернуть голову, похрустывали молниями чары на замке и по кованому ободу крышки сундука.
- Я безоружна, – медленно выпростав руки из-под сползшей накидки сказала вампирша. Сухая глотка, спёртая грудь и набухающий от случайного укуса язык издавали звуки, больше похожие на старушечье кряхтение, да и ощущала себя Келасти нынче непомерно старой, на все свои восемь или сколько там веков. – И не трогайте сундук, старые чары очень нестабильны, а ничего ценнее роб и посоха там нет.
Оттягивая время изнуряющей болтовнёй, она, конечно, пыталась, положив одну из ладоней к груди, там, где слабо и медленно билось сердце, снова призвать исцеление. Только вот жреческие формулы отчаянно не всплывали в памяти, а энергия не сплеталась в пальцах и вообще напоминала вместо бурного потока, какой был в её власти, когда она справилась с целым отрядом расхитителей, слабый едва заметный бриз, утекающий мимо пальцем.
"Аэдра глухие и даэдра безразличные, – в отчаянье подумала вампирша, – я не хочу умирать вот так, не имея даже сил, чтобы укусить одну из мародёров!"

Отредактировано Келасти (20-02-2016 13:21:34)

- Резонно, - прострекотала Келасти и... рассмеялась. Она ожидала от кошки кошачьей же глупости. Философия внешней политики и межличностных отношений высших эльфов гласила, что умственная работа является прерогативой высоколобых рас. Согласно негласной догме, касавшейся в том числе "сортов разумных существ", существовавшей даже в Доминионе умеренной и толерантной королевы Эйренн, каджиты считались дровами, нагнетающими в печи величия температуру. Если некоторые отошедшие от своих диких верований босмеры представляли из себя достойных меров, пусть и не были ровней (буквально) альтмерам, то зверолюди оставались зверолюдьми. Они были выносливы, хорошо махали когтями, мечами и лопатами, но не годились для аналитического мышления. Редкие исключения из Гильдии Магов это лишь подтверждали, как ни воевал с предрассудками Галерион Мистик.
Как ни боролась со своими предрассудками миролюбивая Келасти, к тысячному году жизни она так и не стряхнула с себя всё альтмерское чувство превосходства. И о, она заслуживала аплодисментов. Старое заклинание паралича не только сработало, оно зеленоватого цвета молнией метнулось в воздухе и красиво щёлкнуло каджитку по носу. Она замерла и, как ни пыталась, не двигалась. Пусть живая магия сейчас не работала, а зачарования работали хорошо, ой как радостно! Жаль лишь что робы у вампирши были вышиты для лучшего поглощения арканы из воздуха, они теперь могли быть бесполезны, в это странное время молчащих сил.
- Ты, - просипела своей пленительнице эльфийка, - с факелом... Отпусти мои волосы и помоги мне встать, иначе твоя подруга может нескоро оклематься. Это старые чары, они бывают как бренди, знаешь ли.
Келасти закашлялась. Её сухое горло требовало влаги, а пришедшие в себя вторыми после сознания (о счастье, что с ней бывало именно так) инстинкты вопили броситься и выпить кошку, пока она обездвижена. Или её приятельницу, но огонь выбить будет сложно.
- Проклятая жажда, - прошептала, преодолевая приступ головокружения и обострённого слуха - два сердца, три сердца, три живых сердца со здоровой вкусной кровью рядом! - Келасти.

Отредактировано Келасти (26-02-2016 20:20:39)

Вампирша шумно вздохнула.
- Хорошо, просто не двигайся и не мешай.
Ну конечно же, кто протянет руку помощи УЖАСНОМУ ДРЕВНЕМУ ЗЛУ, у которого зад уже онемел сидеть и лежать на холодном камне. Хоть волосы отпустила, на том спасибо. Полагая, что заключать договор о взаимных добрых намерениях и ненападении либо уже поздно, либо пока рано, Келасти промедлила несколько мгновений, унимая муть в глазах и туман в сознании, собрала силы тела на последний рывок. Вся её физическая слабость не отменяла неоспоримых плюсов вампиризма: нечеловеческую выносливость и способность вынимать ради выживания из тела резервы, которых там по всем законам здравого смысла быть не могло. Прорываясь сквозь скручивающие мускулы, что тоньше жгутиков, спазмы, воля сначала заставила ноги переползти под тело, потом приподняться, хватаясь за каменный стол, на коленях, и, наконец, добраться на четырёх конечностях, путаясь в собственных волосах, до застывшей в позе пинания сундука длиною с лавку каджитки. Вставала Келасти тоже об неё, медленно перебирая пальцами с чудовищной (но не такой, как волосы) длины ногтями.
Запах жизни, сала на лоснящейся здоровьем кошачьей шкуре, звук бьющегося сердца и скрипящих в тщетных попытках вырваться из-под власти сильного парализующего проклятья чар пробуждали в голове кровопийцы прямо таки вопящее желание утолить голод сейчас, а разобраться с держащей факел напарницей каджитки сразу следом. Но пальцы Келасти, едва заметными движениями сплетавшие рисунки знакомых чар, не достигали сил из Этериуса. Опасно.
Осторожность древней вновь взяла разум над хищными позывами и она, проведя дрожащей рукой перед мордой каждитки, не схватила ту за горло, вонзая клыки, но стала аккуратно, как швея распарывает швы, сберегая ткань, распускать узлы паралича. Сложное и одичавшее, как брошенное домашнее животное в опустевшем родном доме, заклинание лёгкими кусачими искрами било в подушечки пальцев, но всё же признавало хозяйку и поддавалось.
"Да, точно, ты меня ещё защитишь, твоей остаточной энергии хватит!" – торжествуя, подумала вампирша. Вот и её небольшой, рвущийся сбежать, но такой полезный щит, или исцеление, или магическая вспышка – кто знает?
- Готово, – безголосо сказала Келасти и плавно отошла, загребая ногами волны, в тень. Энергия играла на руке как первый магический огонь, пусть едва заметно, и воодушевлённая прикосновением волшебства вампирша наклонилась и подняла перекошенную уже крышку длинного сундука. Посох с классического для нордов стиля резьбой, увенчанной драконьей головой, обнимающей дымчато-голубой кристалл, сложенные аккуратно, но пыльные робы с оком – сигилом Гильдии Магов – на груди, поясные сумки, пустые, включая скудный кошель, личные вещи, дневник, футляр для чернил и пера… Флаконы из-под зелий – пустые, сапоги – поношенные и даже без модных меховых пампонов, за такие не выручить много монет, и никакого, никакого капюшона Серого Лиса.
- Вы с иных магов Гильдии больший скарб соберёте, – прокомментировала Келасти, блестя белёсо-жёлтой от голода радужкой глаз в темноте. – Что вам нужно, мародёры? У меня ничего толком нет…
Она, конечно, преуменьшала ценность, например, зачарованной накидки, да и белая туника по колено, в которой тощая как умертвия высшая эльфийка возвышалась над лесной и каджиткой на полголовы-голову дешёвкой не была. Но никакого капюшона, опять таки, не было.

Хм, а действительно, есть ли у них хотя бы факелы, если по-хорошему не получится? Тарья повела плечами, мол найдётся парочка.
«Надеюсь, не погасли».
Запастись факелами перед спуском в подземелья ума всё-таки хватило, но всё, что принесли, занимающиеся явно не своим делом, воры оставили в подозрительно пустовавших креплениях – путеводные огни, дабы не заблудиться на обратном пути.

– У Алвена ещё должны быть.

Тарья не стала упоминать, что их товарищ, скорее всего, до сих пор валяется бесполезной тушкой под раскрошившейся за несколько веков статуей неизвестного животного. Главное, чтобы его не слопали, пока воровки ковыляют со своей пленницей (пленницей ли?) к выходу. К счастью, Лучник нашёлся там же, где вырубился. Не иначе твердолобость выручила горе-вора – на ноги он встал сам, но зато “порадовал” невнятным мычанием. Похоже, упав, бедняга то ли приложился челюстью, то ли нехило прикусил язык. Ваши с Тарьей мысленно порадовались перерыву в бесконечной болтовне, и, вручив Верию факел, велели глаз не спускать с их замотанного в собственные волосы трофея, а все объяснения потом.

К тому времени, как слегка одуревшие от пребывания в склепе воры наконец получили глоток свежего воздуха, темнеющее небо совсем затянуло плотными облаками, так что не сразу удалось сообразить, какой нынче час и сколько же они шлялись под землёй. Когда добрались до Айварстеда уже совсем стемнело – оно и к лучшему, меньше любопытных глаз.

Перекинувшись в сторонке парой слов, Ваши с Тарьей решили так: Тарья, как единственная, кто не падал мордой об пол и не получал по носу парализующим заклинанием, не теряя времени зря, скачет в Рифтен. Ваши с Алвеном останутся в деревне караулить их новую знакомую и постараются не помереть, а за содержимым сундука потом вернутся. Наводка Мерсера, на первый взгляд, оказалась туфтой, так что пусть сам эту кашу и расхлебывает, вот ему целая древняя вампирша-колдунья – пользуйся на здоровье. Тарья, будь её воля, вернула бы сомнительную находку на место, да прикрыла вход камушком побольше.

Хотя верная коняжка, которая по темпераменту напоминала большую и добрую корову, к таким бешеным скачкам не привыкла, в Рифтене Тарья появилась на четверть часа опережая рассвет. Пришлось, в душе немало злорадствуя, поднять Мерсера с постели. Немедленно отправляю людей в Айварстед, нахмурившись, сказал он. Ну, это, конечно, краткая версия всего, что Тарье пришлось выслушать о себе и о том, как Гильдия до сих пор не развалилась с такими ротозеями, которые ничего сами не могут, только перекладывают с больной головы на здоровую.

«Пусть ворчит себе, главное, древний вампир с кучей волос больше не моя забота», – думала Тарья и кивала, украдкой зевая.

Всё равно ни на что не годная после ночи в седле, она осталась ждать новостей и напарников в Цистерне. Засыпая, Тарья думала о том, что им с Ваши обязательно нужно напиться.